Полет Ю.А. Гагарина в космос: взгляд на реальные события тех лет из XXI века

Аннотация

В статье предпринята попытка на основе историографии и всех доступных на сегодняшний день исследователю открытых источников реконструировать ход реальных событий, связанных с историей подготовки первого орбитального полета человека в космос. Авторы постарались указать на ряд фактов последних дней перед первым полета, до недавнего времени практически исключенных из рассказов об этом событии.

Особое внимание авторы уделили конкретным сведениям, отражающим вклад специалистов Санкт-Петербурга в это выдающееся достижение человеческого гения.

Рассказаны новые подробности прежде известных событий, по вновь открывшимся свидетельствам очевидцев и участников работ по обеспечению первого в мире полета человека в космос.

Приводятся факты, уточняющие детали переговоров первого космонавта в момент старта. Проверка их путем сличения свидетельств множества разных лиц.

Обсуждаются ведущиеся в последнее время дискуссии о достоверности ранее сообщавшихся сведениях о полете Юрия Гагарина. Авторы приводят аргументы, подтверждающие их точку зрения на ход этой дискуссии.

Авторы с использованием ставших им доступными документов, свидетельств постарались уйти от своеобразной мифологизации событий, ставшей часто привычной в публикациях, появившихся за прошедшие пятьдесят шесть лет после полета Ю.А. Гагарина. Это позволило уточнить хронологию некоторых событий, важных для понимания процесса подготовки. Авторы обращают внимание на необходимость учета новых сведений, рассекреченных в последние годы.

5 апреля вся команда космонавтов прибыла на полигон. Вылетали с аэродрома Чкаловская тремя самолетами Ил-14, как и в перелете перед пуском корабля-спутника 25 марта 1961 года. В самолете с Н.П. Каманиным летели Ю.А. Гагарин, Г.Г. Нелюбов, П.Р. Попович, В.И. Яздовский, Е.А. Карпов, Холодков и С.М. Алексеев. В самолете Л.И. Горегляда – летели Г.С. Титов, А.Г. Николаев, В.Ф. Быковский, И.А. Азбиевич, Н.Ф. Никерясов, Андрей Викторович Никитин – врач терапевт, наблюдавший космонавтов, академик В.В. Парин и еще один Н.К. Никитин — парашютист, готовивший космонавтов. В третьем самолете летели врачи и кинооператоры ВВС.

По долго не нарушавшейся традиции на космодром основной экипаж и дублеры летали в разных самолетах.

6 апреля 1961 года прилетел Константин Николаевич Руднев – председатель Государственной комиссии по пуску корабля «Восток» с космонавтом. В тот же день С.П. Королев провел техническое совещание по готовности к пуску.

6 апреля 1961 года вечером Гагарин и Титов надевали свои индивидуальные скафандры и под руководством Семена Михайловича Алексеева, Федора Анатольевича Востокова и Виталия Ивановича Сверщека проводили подгонку подвесной парашютной системы. Гагарин и Титов «проиграли» положение космонавта в кресле в момент катапультирования.

7 апреля 1961 года космонавты с Каманиным ездили на вторую площадку космодрома. Они провели три часа занятий по ручному спуску, по действиям после приземления. В одной из лабораторий МИКа на первом этаже были развернуты приборная доска с глобусом. Все операции выполнялись под контролем Даревского Сергея Григорьевича конструктора КБ ЛИИ, где разрабатывался пульт пилота и первый космический тренажер.

7 апреля 1961 года вечером космонавты смотрели кинофильм «Осторожно, бабушка!» и «Восток-1».

Н.П. Каманин в своих дневниках назвал первый фильм «пустышкой». Это потом у космонавтов частью предполетного ритуала стал просмотр фильма «Белое солнце пустыни». А перед первым полетом в космос смотрели «Осторожно, бабушка!». Фильм по тем временам новый. Выпущен на экраны он был в 1960 году. Снимался на киностудии «Ленфильм», как стояло в титрах — Ленинградская Ордена Ленина киностудия «Ленфильм».

Постановщиком фильма была Надежда Александровна Кошеверова (1902 — 1989). В свое время ею были сняты «Золушка» и «Укротительница тигров». Автором сценария был Константин Исаев, оператором — Сергей Иванов. Музыку к фильму написал известный композитор В. Соловьев-Седой. Фильм этот был комедией. За год его посмотрели 40 миллионов зрителей. [1]

8 апреля 1961 года состоялось заседание Государственной комиссии под председательством Руднева по пуску космического корабля «Восток-3А». Состав участников этого заседания: К.С. Москаленко, С.П. Королев, С.А. Зверев, М.В. Келдыш, А.И. Семенов, А.Г.Мрыкин, В.П. Бармин, Ярославский, В.П. Глушко, С.М. Алексеев, Г.И. Воронин, С.А. Косберг, А.Ю. Ишлинский, В.В. Парин, В.И. Яздовский, Н.П. Каманин.

Рассмотрели и утвердили Полетное задание для полета испытателя-космонавта старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича (ФИО, вписано от руки) на изделии 8К72 № Е10316 объектом «3КА» №3 12 (дата, вписано от руки) апреля 1961 г., составленное и подписанное М.В. Келдышем, С.П. Королевым и Н.П. Каманиным. Так писали до 2011 года, когда было рассекречено Полетное задание, и фотокопия страницы с подписями представлена для всеобщего обозрения. [2, 7-ой лист вкладки фотокопий между с. 256 — 257]

Оказалось, что сам текст задания составили: Безвербный, Кирсанов, Журавлев, Калинин. Ячеистов. Утвердил это задание Председатель Государственной комиссии К. Руднев. Фамилии подписавших размещены в двух столбцах, друг под другом. В первом столбце стоят фамилии: С. Королев (на месте его фамилии стоит подпись — Шабаров Е.В.), В. Глушко. М. Рязанский, Н. Пилюгин. В. Кузнецов. В. Бармин, А. Ишлинский, С. Косберг, К. Бушуев, А. Богомолов, А. Исаев, С. Абрамов, Д. Гусев. С. Алексеев. Во втором столбце: М. Келдыш, А. Мрыкин, С. Зверев, А. Агальцов (на месте его фамилии стоит подпись — Каманин Н.П.), А. Соколов, А. Захаров, К. Керимов, И. Виноградов. В. Яздовский. Еще одна подпись — не расшифрованная.

Содержание задания: Время страта – 9 часов 07 минут с допускомплюс минус 7 минут, полетное время 1 час. 46 мин., дальность полета 1,03 оборота вокруг Земли, далее приведены геодезические данные: азимут прицеливания – 34 градуса 37 минут 59,2 секунды; координаты расчетной точки приземления: широта- 52.5 градуса с.ш., долгота – 47,7 градуса в.д., далее идут настройки приборов.

Ранее, раскрывая содержания задания, в открытой печати сообщалось: одновитковый полет вокруг Земли на высоте 180-230 километров; продолжительность полета 1 час 30 минут; цель полета – проверить с возможность пребывания человека в космосе на специально оборудованном корабле, проверить в полете оборудование корабля и радиосвязь, убедиться в надежности средств приземления корабля и космонавта. [3, с. 47] Комиссия в расширенном составе заслушала доклады Николая Петровича Каманина и Павла Даниловича Миловского о готовности средств поиска.

После этого на заседании остались только члены государственной комиссии. Комиссия обсудила еще ряд вопросов. Кто полетит? О регистрации полета как мирового рекорда и о допуске на старт и в район посадки спортивных комиссаров. О вручении шифра логического замка космонавту. Об аварийном катапультировании космонавта на старте. О времени проведения торжественного заседания Государственной комиссии.

По этим вопросам были приняты соответствующие решения.

По первому вопросу от имени ВВС Н.П. Каманин предложил первым кандидатом на полет считать Юрия Алексеевича Гагарина, а Титова Германа Степановича – запасным. Комиссия единогласно согласилась с предложением.

По второму вопросу — о регистрации космических рекордов — против выступили только К.С. Москаленко и М.В. Келдыш, «за» высказались Н.П. Каманин и С.П. Королев, их поддержал К.Н. Руднев, в итоге приняли постановление: «Оформить полет как мировой рекорд, но при составлении документов не допустить разглашения секретных данных о полигоне и носителе».

По вопросу о логическом замке приняли решение: «Дать шифр космонавту в специальном пакете. Поручить т.т. Каманину, О.И. Ивановскому, К.А. Керимову, М.Л. Галлаю решить вопрос о выборе шифра и способе сохранения его на земле и в корабле».

Наконец, по четвертому вопросу – об аварийном катапультировании космонавта на старте решили: «до 40 секунды полета команду на катапультирование подаст Королев или Каманин, после 40 секунды полета космонавт катапультируется автоматически».

9 апреля Н.П. Каманин вызвал Ю.А. Гагарина и Г.С. Титова и объявил им, что по его представлению Государственная комиссия приняла решение в первый полет отправить Гагарина, а запасным готовить Титова.

При подготовке к полету Юрия Гагарина 10 апреля на технической позиции 2-ой площадки полигона Тюра-Там закончилась подготовка космического корабля «Восток» (3КА) № 3 и ракеты-носителя «Восток» к первому пилотируемому полету.

При изготовлении корабля «Восток» были задействованы: 241 электронная лампа; более 6000 транзисторов; 56 электродвигателей; около 800 электрических реле и переключателей; кабели с суммарной длиной проводов около 15 км; 880 штепсельных разъемов с числом контактов на одном из разъемов 850.

В создании только космического корабля и его оборудования участвовали 123 организации различных министерств и ведомств, включая 36 заводов тринадцати Совнархозов. (См. [4])

В ходе подготовки запуску по объекту 3КА № 3 было выявлено и устранено: 70 замечаний и неисправностей, проведены работы по 48 техническим заданиям и указаниям, заменено 9 бортовых приборов. Подготовка на технической позиции заняла 360 часов. (См. [5])

10 апреля 1961 года. Утро. Встреча специальной группы, иногда ее называли «ударной» шестеркой, с членами Государственной комиссии. Ю.А. Гагарин официально еще не назначен на полет. Но все обращаются к нему уже как к первому космонавту.

Вечером состоялось официальное торжественное заседание Государственной комиссии. Первое слово председатель Государственной Комиссии предоставил Главному конструктору.

— Корабль готов,- ровно, деловито-спокойно доложил Королев,- вся аппаратура и оборудование проверены и работают отлично, прошу Комиссию разрешить первый в мире полет космического корабля с пилотом-космонавтом на борту.

Академик М. В. Келдыш утвердительно закивал головой. Ученые и специалисты знали состояние дел и согласились с предложением С. П. Королева. В единодушно принятом решении было записано: «Утвердить предложение т. Королева о производстве первого в мире полета космического корабля «Восток» с космонавтом на борту 12 апреля 1961 года».

Оставалось решить: кто же полетит?

Съемочную камеру «нацелили» на генерала Н.П. Каманина, который быстро встал, посмотрел на сидевших космонавтов и, представляя их Государственной Комиссии, доложил: «Все отлично сдали государственные экзамены и приказом Главнокомандующего ВВС, Главного маршала авиации Константина Андреевича Вершинина им впервые в нашей стране официально присвоено звание пилотов-космонавтов Военно-Воздушных сил. Любой из них полностью подготовлен и готов совершить первым космический полет». Сделав паузу, Н. П. Каманин сказал:

— Трудно из шести выделить кого-нибудь одного. Для выполнения первого космического полета целесообразно назначить старшего лейтенанта Гагарина Юрия Алексеевича. Запасным пилотом назначить Титова Германа Степановича.

Свое слово произнесли Юрий Гагарин и Герман Титов. Выступление Г. Титова известно только в пересказе, а выступление Гагарина заснято на кинопленку и здесь приводится дословно, как оно было им произнесено.

Юрий Гагарин: «Товарищ председатель, товарищи члены Государственной комиссии, я сердечно благодарю вас за оказанное мне доверие лететь первым в космос! Очень трудно передать словами те чувства, которые вызвало во мне это решение. Я рад, горд, счастлив, как любой советский человек, если бы ему Родина доверила совершить такой беспримерный по своему историческому значению подвиг…» [6] Во время выступления Гагарина, ему пришлось для киносъемки повторить начало своего выступления. Оказалось, что единственная кинокамера с записью звука, она была в руках оператора Владимира Андреевича Суворова, потребовала перезарядки. С.П. Королев по этому поводу пошутил, чтобы разрядить обстановку.

В тот же вечер космонавты написали прощальные письма родным. В преддверии тридцатой годовщины первого полета в космос сразу в нескольких изданиях было опубликовано это письмо Ю.А. Гагарина, при публикации названное «Завещание космонавта». Сравнение текстов, ставших достоянием общественности, показало, что наиболее полный текст, надеемся с минимумом редакторских правок, был приведен в газете «Правда» за 08 апреля 1991 года. [7] Комментарий при публикации был подписан «Вл. Ларионов». Поскольку ни до того, ни потом в центральной «космической» печати не встречалось этого имени, поначалу можно было допустить, что это мог быть и псевдоним кого-то из маститых журналистов. Оказалось, что просто это был журналист из провинции, он работал в Гомеле и в центральной печати не публиковался. На это одному из авторов указал историк космонавтики Б.Н. Кантемиров, лично с ним знакомый и давший ему «наводку» на эту тему. Об этом ясно из автографа Вл. Ларионова на его газетном материале, подаренном Б.Н. Кантемирову, после состоявшейся публикации — К.В.) [8] Как оказалось, письмо было не только написано, но сделана звукозапись письма, об этом стало известно при просмотре кинофильма во время X Международного кинофестиваля научно-популярных и образовательных фильмов «Мир знаний», проходившего в Санкт-Петербурге с 30 октября по 03 ноября 2015 года. Фонограмма с записью письма прозвучала в кинофильме «Юрий Гагарин. Семь лет одиночества», режиссер Алексей Китайцев, 45 мин., 2014 год. [9] Показ этого фильма происходил в Русском географическом обществе, в Санкт-Петербурге 31 октября 2015 года. Это стало полной неожиданностью, когда вдруг зазвучал голос Юрия Гагарина, читающего текст этого письма. До этого нам был известен только печатный вариант текста.

При этом оказывается, что накануне перед написанием этого прощального письма Гагарин стал свидетелем эпизода, о котором много лет спустя поведал испытатель космической техники Е. Марченко: «Пуск моей родной Р-9 был назначен на 09 апреля. Многие были против него, предстоял запуск первого космонавта. Но СП принял такое решение. При запуске мы с Владимиром Владимировичем Воршевым (К.В. – Воршев был руководителем Марченко) находились на телеметрической станции недалеко от стартовой площадки, откуда вели репортаж о полете ракеты Р-9 по данным бортовой телеметрической системы.

Когда по телеметрии стало ясно, что на борту аварийная ситуация, я вышел в коридор. У окна находились наш управленец Анатолий Яцупко и незнакомый мне офицер в летной форме. Мы поздоровались, а офицер спросил у Анатолия: «Что случилось?» «Авария – ответил Анатолий, за что впоследствии от СП получил «чувствительный» разнос: «Нельзя волновать ребят. Неужели не сообразил сказать, что мы отрабатываем старт?» Позднее выяснилось, что это и был Гагарин. [10]

Есть ряд других свидетельств об этом же пуске: «В воскресенье 9 апреля в 12.16 с пусковой установки на площадке №51 осуществлен запуск межконтинентальной баллистической ракеты 8К75 № Е107-08. После нескольких минут полета выключилась двигательная установка от реле давления АКТ, 2-я ступень и головная часть ракеты упали в 374,5 км от старта…», (См., [11]) Об аварийном пуске накануне полета Ю. Гагарина вспоминает и В.Б. Краскин. [12]

Необходимо сказать о том, как космический корабль «Восток», на котором отправился в космос Юрий Гагарин, доставляли на космодром. В отличие от других случаев, бывших до этого, корабль на полигон доставляли по частям. Последним привезли спускаемый аппарат. Это очень удивило даже С.П. Королева. А связано это было с тем, что пришлось по результатам последних проверок в ОКБ-1 срочно заменить все, что было связано трактом, отвечающим за связь космонавта с Землей. [13, с. 131]

Космонавтов облачали в скафандры в таком порядке – сначала Титова, потом Гагарина. Это делалось для того, чтобы сократить время пребывания основного пилота без подключения к системе вентиляции. [14]

Специальный автобус доставил Юрия Гагарина и Германа Титова к ракете-носителю. Надпись на шлеме «СССР» делали в последний момент, вспомнив историю с полетом Пауэрса в мае 1960 года. Это сделал сотрудник завода 918 (впоследствии НПО «Звезда») Виктор Тигранович Давидьянц, у него была «хорошая рука». [15]

Относительно того, кто обратил на это внимание, есть разные свидетельства. М.Л. Галлай считает, что это был Е.А. Карпов [16], по другой версии это заметил инженер-полковник Сергей Григорьевич Фролов [17]

Хотя имеются кадры «кинохроники», на которых Гагарин и Титов соприкасаются гермошлемами, прощаясь друг с другом, Г.С. Титов в воспоминаниях, которыми он делился незадолго до своей безвременной кончины, утверждает, что он из автобуса не выходил, так как в этом не было необходимости. [14]

В первых версиях рассказа о полете Юрия Гагарина рассказывалось, что он зачитал свое заявление перед стартом. На самом деле в это время было не до выступлений. Гагарин, просто сжав руки над головой, прощался с остающимися на космодроме. И хотя выступления космонавтов, когда они произносят свое заявление перед стартом, записывалось заранее, еще до отлета на полигон из Москвы [3, с. 42], публикация текста этого заявления в печати состоялась только 18 апреля 1961 года. [18], хотя в авторитетном издании Первый пилотируемый полет, Российская космонавтика в архивных документах. В 2-х книгах. Под ред. В.А. Давыдова. Книга 1, Федеральное космическое агентство, М., Издательство «Родина МЕДИА», 2011, на 433 странице приводится заявление Ю.А. Гагарина перед стартом, как цитата из газеты «Правда» от 13 апреля 1961 года (что не соответствует действительности), но номер газеты указан по сквозной нумерации -15598 — правильно, ибо он относится к дате 18 апреля 1961 года (это соответствует действительности) [2, с. 433].

Подъем в лифте, посадка в корабль, проходили по отработанному на тренировках графику. Закрытие люка не обошлось без приключения.

Перед началом проверки на герметичность, поступила информация, что не работал датчик, названный КП-3. По-видимому, при посадке несколько сдвинули один из концевичков. Пришлось в остром дефиците времени открывать люк, отвернув 30 болтов, поправлять концевик и заново ставить люк на место. Это было связано с тем, что стартовое окно на запуск было достаточно жестким, так как система ориентации была «солнечная», а это требовало чтобы в момент включения тормозной двигательной установки солнце, находилось в пределах: плюс – минус тридцати градусов от направления включения тормозного двигателя.

О работе по повторной установке люка слесаря цеха №44 В.И. Морозова и О.Г. Ивановского известно из мемуарной литературы. [19] Масса крышки этого посадочного люка более шестидесяти килограммов. Однако установку, снятие и повторную установку довольно тяжелой крышки люка физически выполняли два человека: Владимир Иванович Морозов и Илья Иванович Хлыстов, обладавший недюжинной силой. Нелегкую вакуумную присоску из нержавеющей стали, герметично накрывающую колпаком люк для проверки его герметичности, также устанавливали и закрепляли они вдвоем. Первый по Указу 17 июня 1961 г. награжден орденом Трудового Красного Знамени, второй – орденом Знак Почета. Совместная работа послужила поводом для их последующей многолетней дружбы.

Для проверки люка использовалась специальная вакуумная система разработки вакуумной лаборатории и конструкторского сектора отдела №16 ОКБ-1, начальником сектора был Л.Г. Чернявский.

Часть оборудования системы во взрывобезопасном исполнении размещалась на «нулевой» отметке стартовой площадки непосредственно у фермы обслуживания. От него по ферме обслуживания КБ В.П. Бармина был проложен вакуумный трубопровод, ведущий к присоске, устанавливаемой на люк и к измерительным приборам. Система была достаточно сложной. А операции по испытаниям люка – слишком ответственными: нельзя было допустить никаких срывов в подготовке к пуску в процессе предстартового отсчета времени. Вот почему вслед за Гагариным наверх поднимается И.И. Хлыстов. Л.Н. Ананьев остается на «нулевой» отметке работать на расположенном там оборудовании. [20]

После завершения проверки на герметичность, проверяющие спускались вниз перед самым разводом ферм обслуживания. Правда, разводка ферм проводилась вручную, так как гидравлика отказала.

Запуск двигателей и старт прошли во время: 9 часов 07 минут по московскому времени 12 апреля 1961 года.

Относительно слов, которые сказал Юрий Гагарин во время старта. Во время передачи записи старта одному из авторов запомнились слова Гагарина: «Ну, поехали!» Позже, особенно в последние годы, пытаются утверждать, что, якобы было сказано: «Поехали!» Вместе с тем имеются свидетельства В.Б. Краскина, который находился на НИП-1 во время старта Юрия Гагарина. Он утверждает, что звучал именно первый вариант восклицания. (См. [12, с. 132, 21] Более того, журнал «Советский Союз» в номере за июнь 1961 года на развороте поместил фотографию посадки Гагарина в лифт, и надпись «12 апреля: «Ну, поехали!...» (См. [22])

Читаем заметку о молодом Юрии Гагарине, озаглавленную «Страницы биографии Юрия Гагарина», опубликованную в газете «Советская культура», в ней приводится высказывание техника Семена Ефимович Фомина, который вспоминал первый самостоятельный вылет Юрия Гагарина, самолет которого он готовил к этому полету. Вспоминая об этом, С.Е. Фомин сказал журналистам: «Думается, что именно в этот момент он произнес свои ставшие теперь крылатыми слова: «Ну, поехали!..» (См.[23])

Из того, что сообщалось сразу – в начале полета на короткое время был сбой в связи на целых четыре минуты! (См., например, [24])

Это заставило сильно поволноваться. Но вскоре связь восстановилась. Этого сбоя Гагарин, по-видимому, не заметил, так как вел репортаж. Со слов Н.П. Каманина: «В первые минуты полета, при переключении радиосвязи с кораблем с одной наземной станции на другую, когда мы (К.В. – Каманин и Королев в бункере) не слышали Гагарина, а он не слышал нас. Не знаю, как я выглядел в те несколько секунд молчания, но у Сергея Павловича Королева, когда он брал в руки микрофон, срывался голос. А лицо изменялось до неузнаваемости. Эти мгновения нам казались вечностью…» (см., например [25])

Об этом же эпизоде вспоминал и Б.С. Чекунов — оператор, нажимавший во время старта Гагарина кнопку «Пуск». (см., [26])

Более существенным было другое – главная команда – момент отключения двигателя второй ступени произошел примерно на секунду позже штатного варианта. Первым это обнаружил В.Б. Краскин, который вел репортаж о работе ракеты-носителя. Он не мог оценить, как это скажется на орбите корабля, но сразу же доложил по команде. Эту информацию тут же передали в группу поддержки, которая находилась в ОКБ-1 в кабинете С.П. Королева. Сразу же Святослав Сергеевич Лавров бросился к себе в отдел и, используя номограммы, занялся расчетами, чтобы оценить время пребывания корабля на орбите в случае не срабатывания тормозной двигательной установки. При определенных допущениях, состояние атмосферы вещь очень неопределенная, получалось, что возвращение возможно состоится до исчерпания запасов жизненных средств. Когда Лавров вернулся к своим товарищам и сообщил им это малоутешительное известие. Его успокоили – Гагарин уже приземлился. Все нормально. [27, с. 171-175]

Интересно, что, не сговариваясь, в один и тот же год одному из авторов об этом рассказали и Краскин, и Лавров, видимо полагая, что срок давности истек.

Те операторы, которые обслуживали станции, откуда велось радиоуправление полетом ракеты-носителя, пережили очень неприятные минуты. Станции были опечатаны. И началось расследование. Как оказалось, из строя вышла бортовая часть системы радиоуправления из-за отказа в источниках питания этой системы. [28]

Во время запуска управление ракетой-носителем велось по двум каналам, как говорят, «для страховки»: с помощью радиоуправления (была такая система на первых «семерках») и с помощью автономной системы, работающей по данным за контролем кажущейся скорости. При отказе первой системы – радиоуправления, она была отключена и управление полетом взяла на себя автономная система управления. Это был в общем-то предусмотренный вариант событий.

Третья ступень отработала, как положено, и корабль вышел на орбиту. Надо сказать, что момента срабатывания этой ступени все ждали с большим волнением, Семен Ариевич Косберг, человек не очень высокого роста, казалось, стал еще меньше. Когда третья ступень заработала, Гагарин не удержался и открытым текстом сообщил:«Косберг сработал!» (См. [29]) В официальной стенограмме переговоров осталась только ответная реплика С.П. Королева: «Работает то, что нужно. Последний этап. Все нормально». Гагарин, видно поняв свою ошибку, сообщает: «Понял Вас: слышал включение. Самочувствие отличное…» (См. [30])

На космодроме оставались космонавты из специальной группы – П.Р. Попович сначала находился в бункере, пока поддерживалась связь с Юрием Гагариным, до выхода из зоны связи НИПов на полигоне. Титов находился сначала в автобусе, а потом там, где с него снимали скафандр. Местонахождение остальных как-то не прояснено. Позже, по-видимому, они оказались рядом. Но вот об этом моменте их переживаний удалось отыскать только впечатления обычно немногословного В.Ф. Быковского. Про себя он сказал так: «А я все время повторял про себя: «Лишь бы чего не случилось…» О других: «Рядом волнуясь, что-то напевал П.Р. Попович, а чуть поодаль, сцепив руки, сосредоточенно молчал Андриян Николаев.

Шли минуты, и мы уже понимали, что это победа, но все еще не могли прийти в себя. Наконец пришла та самая, главная – сто восьмая минута, и все присутствующие бросились обнимать друг друга. Хорошо помню, что уже не удивлялся, видя, как плачут от радости седые ученые и прославленные ветераны…

Только нам, знавшим его близко, кажется, что порой не то пишут, стремясь больше осветить какие-то эффектные стороны жизни этого замечательного человека.

Юрий Гагарин — это прежде всего великий труженик, любопытный и упорный, неистовый в своем стремлении познать мир!» [31]

Полет по орбите шел штатно. Гагарин вел наблюдения. Пробовал вести прием пищи в невесомости. Записи в бортовом журнале были очень короткими. Карандашик, которым надо было вести записи, улетел. Но был магнитофон, который вел запись переговоров на специальную проволоку. Магнитофон должен был включаться, во время произнесения космонавтом сообщений. Но шум в кабине был таким, что магнитофон работал практически непрерывно. Поэтому Юрию Гагарину пришлось перемотать «пленку» и пустить запись заново. Так удалось сохранить большую часть его переговоров с Землей. Имеется указание только в одном источнике, что в кабине корабля после его возвращения на Землю, случайный свидетель, оказавшийся на месте посадки (К.В. – правда, он был сотрудником саратовского предприятия, которое сейчас называют ФГУП «НЦАП — «ПО «Корпус»), увидел поразившую его подзорную трубу в спускаемом аппарате. Наличие такого прибора для наблюдения за поверхностью Земли можно понять, если вспомнить, что космонавт в первом полете был крепко притянут к креслу, и не мог от него освобождаться. Косвенным подтверждением, что это свидетельство соответствует действительности, является упоминание в своем докладе Государственной комиссии Германом Титовым, что ему в полете труба доставляла некоторые неудобства. (См., [32])

Система ориентации сработала штатно. И произошло включение тормозной двигательной установки (ТДУ). Она отработала положенное время – Гагарин по секундомеру отслеживал время ее работы – примерно 40 секунд. По графику работы корабля – примерно через десять секунд должно было состояться разделение отсеков. Напомним, космический корабль «Восток» состоял из спускаемого аппарата и приборно-агрегатного отсека, на землю возвращается только спускаемый аппарат, в котором находится космонавт.

Однако, разделения не произошло, вместо этого началось вращение корабля, как кокетничая докладывал на госкомиссии после возвращения из полета Юрий Гагарин — начался «Кардибалет». (См. [2, с. 481]) Это беспорядочное вращение продолжалось около десяти минут. Гагарин только упирался ногами в обшивку корабля. При этом передавал на Землю условный сигнал: «ВН». Это должно было означать «все нормально».

Спустя десять минут отсеки разделились, и дальнейшее снижение шло штатно. Спускаемый аппарат был отцентрован так, что перегрузка должна была действовать в направлении «грудь – спина», в таком положении человек выдерживает максимальную перегрузку лучше всего.

Как оказалось, это было установлено только после полета Германа Титова, когда ситуация с не разделением отсеков повторилась, ТДУ работала до полной выработки топлива, но как было выяснено, часть топлива не попадала в двигатель, и в результате величина тормозного импульса оказывалась меньше требуемой для выдачи команды на разделение отсеков. Поэтому разделение отсеков происходило по запасной схеме – либо от датчика температуры, либо от временного устройства, которое выдавало команду на разделение, спустя примерно десять минут после прекращения работы ТДУ. При тщательном анализе ситуации в полете Юрия Гагарина, специалисты пришли к выводу о разделении от температурного датчика. [33]

На высоте семи километров космонавт катапультировался вместе с креслом, снижение шло на вытяжном парашюте, на высоте четыре километра кресло отделилось и космонавт начал спуск на основном парашюте. В этом полете по решению руководства космонавт должен был спускаться на двух парашютах – основном и запасном. Космонавты просили разрешить им принимать самостоятельное решение об использовании запасного парашюта. Но в первом полете от этого решили отказаться. Правда, в первый момент запасной парашют повис, не заполнившись. И только чуть погодя, оба парашюта заполнились, и космонавт дальнейший спуск вел на двух парашютах.

Осмотревшись, Юрий Гагарин понял, что он возвращается на Землю в районе Саратова. Эти места ему были хорошо знакомы – здесь он учился летать на самолете в аэроклубе. Здесь же вместе с товарищами он проходил парашютную подготовку уже в отряде космонавтов. Во время спуска после отделения от кресла надо было открыть клапан, для напуска воздуха в скафандр. Оказалось, что он закрыт демаскирующей оболочкой и прижат привязной системой. Поэтому Юрий Гагарин отвернул ОРК (объединенный разъем кислородный), а клапан открыл позже, затратив на это около шести минут…

В этом месте рассказа Ю. Гагарина во время Доклада Государственной комиссии, состоявшегося 13 апреля 1961 года, С.П. Королев, пометил: «При парашютировании трудно открыть клапан/ дыхания!» (см. [34])

Если говорить еще о деталях спуска на парашюте, то надо сообщить, что НАЗ, отделился и оторвался от троса, которым крепился к космонавту. В НАЗе находились лодка, на случай приводнения, запасы продовольствия и другое необходимое оборудование при приземлении в нерасчетном районе. Гагарина перенесло через реку – это была Волга – приземление прошло удачно, перед самым касанием земли, его развернуло по ветру. «Травм и ушибов не имею», –так Юрий смог доложить руководству о заключительном этапе возвращения.

Полет Ю.А. Гагарина от старта до посадки продолжался 1 час 48 минут. Здесь обнаруживается разночтение, связанное с продолжительностью полета – в полетном задании указано время – 106 минут. Но оно относилось к номинальной орбите полета. Фактическая — отличалась от нее. Было предпринято специальное исследование, посвященное фактической орбите полета Ю.А. Гагарина. (См., например, [35])

Время касания Земли Гагариным было зафиксировано майором Ахмедом Николаевичем Гассиевым по данным радиолокационного сопровождения. А.Н. Гассиев первым из военных встречал Юрия Гагарина вблизи расположения его дивизиона. Именно это время продолжительности полета было указано в Деле о рекордах, которое и было отправлено в ФАИ. Нет никаких серьезных оснований пересматривать эти данные, хотя в последнее время это пытаются сделать, что находит отражение даже, правда, как версия из циркулирующих в популярной литературе, в некоторых изданиях. (См.,[36]).

Те, кто встретил Юрия Гагарина до приезда военных. … На краю лесополосы дом лесника Абрама Абрамовича Тахтарова. Это его жена Анна Акимовна и шестилетняя внучка Рита были первыми, кто встретил Юрия Алексеевича в момент приземления. Первой космонавта заметила внучка. Через несколько мгновений бабушка с внучкой пошли навстречу человеку «в летном комбинезоне» (так написано в цитируемом источнике).

Вскоре подоспели механизаторы первой тракторно-полеводческой бригады колхоза имени Шевченко. … Нас было шестеро: заправщик А.Я. Веревка, трактористы В.И. Козаченко, Я.М. Лысенко, И.М. Ахтырченко, комбайнер В.Н. Федоров и я — учетчик Иван Кузьмич Руденко. [37]

Настоящие имена бабушки – Анихаят Тахтарова и внучки – Румия Абрашитовна Кудашова (ныне Нурсканова) установлены в 2011 году [38]

Информационное обеспечение полета – тема отдельного рассказа. Первое сообщение ТАСС о запуске в космос Юрия Гагарина прозвучало в десять часов две минуты. Его зачитал Юрий Левитан.

Практически в первые годы после полета появилась легенда, объясняющая эту задержку, по сравнению со временем запуска – девять часов семь минут. Согласно этой версии – задержка была связана с тем, что якобы искали министра обороны, который должен был подписать приказ о присвоении Гагарину внеочередного звания «майор».

На самом деле текст Сообщения ТАСС был составлен заранее. В него следовало только вписать фамилию космонавта. Утром с запечатанными конвертами Н.Г. Фадеев приехал в ТАСС, П.В. Лыженков – на радио. Они были сотрудниками НИИ-4 МО СССР, участвовали в подготовке к работе и теперь с волнением ожидали телефонного звонка из Центра, чтобы вставить в сообщение ТАСС фамилию космонавта и параметры орбиты. Они, конечно, знали – основной пилот Юрий Гагарин, запасной – Герман Титов. Но все могло произойти в самую последнюю минуту.

Через 17 минут после страта ракеты в кабинет А.И. Соколова вошел запыхавшийся баллистик В.Д. Ястребов и разложил перед директором свеженькую, только что с ЭВМ, ленту с данными по орбите «Востока»… Соколов, человекнеулыбчивый и строгий, просиял, не мог сдержать радости. Он снял трубку, набрал знакомый четырехзначный номер. В ТАСС раздался долгожданный звонок. Фадеев сразу узнал голос директора НИИ: «Распечатайте конверт и запишите…» Тут же он позвонил на радио, а после этого на космодром Королеву: Слушайте радио. Сейчас сообщение будет». И Сообщение ТАСС было сразу же передано по радио и по линии ТАСС. (см.[39 -41])

В 11 часов 45 минут диктор Всесоюзного радио объявил, что Центральное телевидение начнет свою работу ранее обычного – в 12 часов, что будет показан портрет Юрия Гагарина… И вот засветились экраны телевизоров… Экстренный выпуск новостей открылся показом портрета Ю.А. Гагарина. [42]

В 2011 году были р?